Глава четвертая. Страница 1
1 - 2 - 3 - 4
Моя первая поездка в Париж. — Работа в мастерской Коларосси. — Вторая поездка в Париж. — Работа в школе Витти. — Новое французское искусство. — Путешествие по Италии.
В 1889 г. я впервые отправился в Париж, этот «второй Рим», постоянно привлекающий к себе всех молодых художников своей оживленной кипучей жизнью, своеобразным бытовым укладом «богемы», сокровищами искусства в музеях и многочисленными выставками.
Париж произвел на меня удивительное, ошеломляющее впечатление. Прежде всего, необычайно красива была атмосфера, окутывавшая город, — серебристо-жемчужная дымка, которой теперь, в эпоху автомобилей, уже нет: вместо нее ныне по всем улицам Парижа стелется зловонная пелена бензинного дыма.
В то время когда я впервые приехал в Париж, воздух этого огромного города был еще удивительно свеж. Легкий туман, застилавший все улицы, придавал совсем особый колорит всем зданиям. Утром на рассвете или вечером в часы сумерек, к
огда зажигаются огоньки фонарей, Париж представлял собой незабываемое зрелище благодаря этой волшебной дымке. Я поселился в скромных меблированных комнатах, хозяевами которых были две старушки, типичные провинциалки. В ту пору в Париже существовала особая профессия: провинциалы содержали комнаты и затем, по истечении ряда лет, накопив сбережения, уезжали обратно в провинцию мирно доживать свою обеспеченную старость. Там же я и столовался; жилось неплохо, уютно, по-домашнему.
Одновременно со мной в Париже находилось довольно много русских художников. Там жили скульпторы Антокольский и Гинцбург, живописцы Маковекий, Боголюбов, Харламов, Ткаченко и другие.
Антокольский тогда находился на вершине славы, о нем говорили как о величайшем скульпторе; это увлечение, как известно, продолжалось довольно долго и только в начале 900-х годов Антокольский был переоценен. Тогда Антокольский горячо увлекался идейной стороной искусства. Он считал, что всякий истинный художник должен быть отголоском своего времени. У Антокольского была особая манера выражаться — он плохо и порою курьезно говорил по-русски, коверкая слова. В то время его занимало создание статуи Нестора-летописца, которого он называл «Нэстэром».
Литературная жизнь Парижа была в ту пору ознаменована торжеством модернизма. Поль Верлен находился в зените своей славы, его стихотворения передавались из уст в уста. Однако нужно заметить, что русская художественная молодежь, жившая тогда в Париже, в общем очень мало интересовалась расцветом французской поэзии и была равнодушна к тем лирическим новинкам, которые волновали парижскую богему.
Из литературных салопов особенно популярен был салон Стефана Малларме. На «пятницах» Малларме собирался весь цвет французского искусства — поэты, художники, музыканты. У него была любимая кошка, с которой он не расставался и которая была как бы «патронессой» его литературных вечеров, — Мелисса, как ее звали.
Целью моего приезда в Париж было продолжение занятий живописью. Я поступил в мастерскую Коларосси, где учился у Жюля Симона и Бланша. Это была одна из многих частных художественных школ в Париже. Коларосси был не художником, а только предпринимателем. Занятия в мастерской Коларосси привели меня к твердому убеждению, что я в своих прежних работах делал не то, что следовало бы делать.
В первый период моего пребывания в Париже мне удалось сравнительно мало поучиться у французов. Зато во второй приезд (в 1897 г.) работа пошла успешнее. Я стал заниматься в школе Витти. Витти, так же как и Коларосси, не был художником. Это был итальянец-натурщик, который нажил небольшое состояние и сумел устроить мастерскую для подготовки молодых художников. Здесь моими преподавателями были Рафаэль Колен и Оливье Мерсон. Первому из них я всецело обязан теми знаниями, какие вынес из школы Витти. Это был большой мастер и превосходный преподаватель. Колен был одним из убежденных сторонников plein air'a1, у него были замечательные этюды обнаженных женских фигур, лежащих на траве. Занимался он также декоративной и живописью, в частности им было расписано внутри новое здание Opera Comique2.
Колен относился к своим ученикам строго и взыскательно. В частности, меня он обескуражил на первых порах замечанием, что мои работы никуда не годятся. Он советовал мне забыть все, что я делал, чему учился в Москве, и начать заново. В своих ученических работах я был, по его мнению, на неверном пути. Вскоре мне удалось усвоить требования и даже снискать одобрение Колена, судя по тому, что он стал говорить о моих работах: «pas mal»3. Так как на похвалы он был скуп, то такая оценка считалась весьма одобрительной.
Оливье Мерсон был отличный рисовальщик; живописи я его не видел, но кажется, он не писал красками4. Работы его ценились, некоторые из них имеются в Люксембургском музее.
В художественном мире Парижа пользовались в ту эпоху особенной славой импрессионисты с Клодом Моне во главе. Он писал тогда серии картин на одну и ту же тему — разновидности одного и того же пейзажа в разное время дня, при различном освещении, например, фасад Реймского собора. О «Стогах» и «Тополях» Моне говорили как о больших событиях.
1 По-французски — живопись под открытым небом.
2 По-французски — Парижский Театр комической оперы.
3 По-французски — недурно.
4 В действительности Мерсон участвовал в росписи помещений Театра комической оперы в Париже.
1 - 2 - 3 - 4
Содержание
 Портрет поэта и композитора М.А. Кузмина |  Жена, Мария Константиновна (1898-1899 г.) |  Автопортрет (1912 г.) |