Встречи и работа с А.Я. Головиным. Страница 1
1-2
Весною 1918 г., после демобилизации из армии, я искал работу, на которой мог бы применить знания художника-декоратора, полученные мною ранее в художественно-промышленной школе Общества поощрения художеств в Петрограде. М.П. Зандин предложил мне поступить в театрально-декорационную мастерскую Мариинского театра и работать под руководством Александра Яковлевича Головина.
Впервые поднявшись в мастерскую А.Я. Головина, я был чрезвычайно поражен обстановкой, в которую попал. Декорационная мастерская занимала (и занимает по настоящее время) площадь в несколько сот квадратных метров. Сверху, с потолка, спускалось в несколько рядов множество ярких электрических ламп с абажурами, так что ни один квадратный метр пола не оставался неосвещенным. В глубине зала — бюст художника Бочарова, когда-то руководившего этой мастерской, а близ этого бюста — большой стол, накрытый скатертью. Направо от входа, вдоль стены, протянулись полки с глиняными горшками, наполненными красками всех цветов палитры, и тут же стопки чистых горшков, в которых предстояло разводить краски и смешивать новые «колера». Неподалеку — наборы кистей всяческих размеров, от мелких до «дилижансов» — нечто вроде большой швабры, и все на длинных ручках, длиною в метр и более. На полу расстелены загрунтованные холсты с начатыми работами.
Здесь, в декорационном зале Мариинского театра, осенью 1918 г. произошла моя первая встреча с Александром Яковлевичем. Здесь» на фоне этого зала, навсегда врезался в мою память его столько раз виденный потом облик. Хорошо помню его крупную, широкую в плечах фигуру, размеренный шаг, седую голову с расчесанными на прямой пробор серебристыми волосами, седые, коротко подстриженные усы, острый внимательный взгляд голубых глаз. Он входил через небольшую дверь в дальнем углу зала, и все, кто был в мастерской, оставляли работу и шли к нему навстречу с приветствием. Появлялся он в то время около полудня. Ему уже тяжело было подниматься в мастерскую, помещавшуюся под крышей театра, а потому вслед за его появлением наступала пауза, несколько минут отдыха.
Головин всегда приходил одетый в темно-синий, прекрасно сидящий на нем костюм, безупречно белую рубашку с галстуком-бабочкой. Все подбирались к столу и рассаживались на длинных скамьях. Следовала короткая беседа о текущей работе, о художественных новостях, а вслед за тем Александр Яковлевич обходил и осматривал начатые работы и каждому из помощников делал замечания, однако так, чтобы никто, кроме его собеседника, их не слышал, и в этом сказывалась его величайшая, несравненная, никогда пе изменявшая ему деликатность. Замечания он делал обычно в такой ласковой форме, так справедливо, доброжелательно и увлекательно, что хотелось его лишний раз послушать. Этими замечаниями он воспитывал в своих помощниках понимание искусства. Для нас они были единственной в своем роде школой.
Со мною лично произошел такой эпизод. Из всех художников, работавших в то время в качестве помощников Александра Яковлевича, я был самым молодым и малоопытным,— все меня считали новичком. Первой порученной мне работой была правая кулиса декорации к одноактной опере Глюка «Королева мая». Левую кулису писал рядом со мною сам Александр Яковлевич.
У каждого из нас была своя палитра, то есть свой набор разведенных на клею красок в глиняных горшках. Эскиз, по которому я работал, очень мне нравился по колориту: на первом плане складки богатой голубой и желто-золотистой ткани, — по манере и цвету она перекликалась с тканями на картинах художника Буше.
Я работал с увлечением и всю гамму голубых, бледно-зеленых и серо-лиловых тонов положил на холст, воспроизводя все красочное разнообразие и оттенки эскиза. Работая, я несколько раз ловил на себе взгляд Головина, сбоку поглядывавшего то на меня, то на мою работу. Потом он поравнялся со мною, ласково взял меня под руку и, наклонившись ко мне, — а ростом он был настолько выше меня, что моя голова приходилась на уровне его плеча, — поблагодарил меня и попросил точно так же продолжать мою работу после его ухода, а затем перейти на ту кулису, которую писал он сам, и так же спокойно, без смущения, поработать над нею. Вскоре он уехал, а я стал было выполнять его распоряжение, но меня тут же остановили старшие по стажу его помощники. Не сразу они поверили, что таково было желание мастера.
1-2
 Портрет Д.А. Смирнова (Головин А.Я.) |  Серебристые вётлы (Головин А.Я.) |  Нина (Головин А.Я.) |