От составителя. Страница 7
1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7
Натюрморты Головина всегда «сценичны». В них есть театральная приподнятость. В своей подчеркнутой яркости они как бы загримированы художником. Это своего рода праздничное представление цветов, фарфора, тканей и т.п. и в то же время необходимая репетиция для создания театральных вещей.
Пример искусства Головина, его исканий и опытов полностью убеждает в плодотворности связи между станковой и театрально-декорационной живописью, а также позволяет проследить особенности их взаимодействия.
Искусство Головина, отразившее тенденции модерна, было во многом родственно «мирискусникам». Особенно в период с 1909 по 1917 г. Однако его яркое и многогранное творчество не укладывается в рамки того течения, которое возглавлялось художниками «Мира искусства». С 1899 г., после участия на выставке этой художественной группировки, Головин стал ее членом. Но нетрудно заметить, что его место и положение среди сотоварищей было особым. Его называли своим, но не любили. Он стоял особняком, вел себя независимо. Между Головиным и «мирискусниками» существовали серьезные расхождения: во взглядах на искусство, в понимании его задач, в творчестве (особенно в первый период и в послереволюционные годы).
Горизонты Головина были шире. Ему импонировал Бакст врожденным вкусом, чувством стиля, но он не отвергал и Репина. Он одобрял пропаганду западноевропейского искусства, предпринятую «Миром искусства», хорошее качество репродукций современных художников в их журнале и изданиях. Но столкновений с противниками объединения он избегал и был равнодушен к ожесточенным спорам: «От всей полемической шумихи вокруг «Мира искусства» я был довольно далек, — вспоминал он впоследствии, — так как все мое внимание и силы поглощала работа в театре. Здесь происходила тоже известного рода борьба».
Итак, отказ от борьбы за интересы «Мира искусства» во имя борьбы внутри театра, борьбы против рутины и штампа, за высокую живописную культуру художественного оформления, за содержательность спектакля, за союз с режиссером и актерами — даже ценою отказа от своей первенствующей роли. Этого Головину не прощал А. Бенуа — главный защитник, теоретик и практик «Мира искусства», а в те годы сторонник полного господства художника в театре. Формального разрыва между Головиным и «Миром искусства» не было — Головина не хотели терять. Но не было и полного признания его таланта среди союзников. На протяжении многих лет из своего же лагеря Головин получал удары.
Настоящий сборник представляет собой наиболее полный свод материалов и документов, связанных с творчеством Александра Яковлевича Головина. Впервые по возможности исчерпывающе собрано воедино все, что касается жизни и творчества этого замечательного художника и, в первую очередь, публикуются рукописи самого Головина. Следует заметить, что различные периоды творчества Головина освещены неравномерно. За отсутствием источников почти целиком выпадают годы детства и отрочества, сравнительно скудно представлен дотеатральный период его творчества. Особенно большое количество документов касается времени расцвета его деятельности, театральных работ, общения с режиссерами, актерами, художниками-помощниками, то есть всего наиболее значительного в искусстве мастера.
По материалам сборника можно восстановить характер Головина художника и человека — личность редкого обаяния, скромности и артистизма, тонкую, чуткую натуру. Его воспоминания, письма и рассказы о постановках отдельных спектаклей представляют особую ценность, так как дают возможность проникнуть в его творческую лабораторию. Головин раскрывается как художник, глубоко и бескорыстно преданный театру, всю жизнь отдавший искусству. Он выступает последовательным и убежденным сторонником новых принципов работы театрального художника. Его творческий метод, навыки, система и организация работы, режиссерско-художественные замыслы, особенности манеры, реакция современников — публики и актеров,— обо всем этом мы узнаем либо со слов Головина, либо от людей театра, близко знавших его и работавших с ним. Его искания, открытия, новаторство получают новое документальное подтверждение. Примечательно окружение Головина. В годы юности это — Поленов, К. Коровин, Левитан, Нестеров, Архипов. Позднее — Врубель, Серов, Остроухов, Мамонтов, Е. Поленова, Васнецов. Наконец, Шаляпин, Мейерхольд, поэты Кузмин и Волошин — крупные деятели искусства, литературы, театра, музыки.
Материалы сборника отнюдь не лакируют личности Головина, не скрывают противоречий в его творчестве, ошибочности некоторых взглядов и оценок, ограниченности мировоззрения. Все это показано в достаточной степени, однако не умаляет значения одного из родоначальников современного театрально-декорационного искусства.
Предлагаемая книга уже сама по себе содержит исследование и высокую оценку творчества Головина. Эту оценку дали его младшие современники — сотрудники, товарищи, ученики, друзья и почитатели, написавшие воспоминания о Головине. Они восстановили его живой, творческий образ.
Собранные воедино источники дают основание считать, что серьезному, всестороннему изучению искусства большого русского и советского художника положено начало.
Ф. Сыркина.
1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7
Следующая глава
 Испанка на балконе (Головин А.Я.) |  Болотная заросль (Головин А.Я.) |  Москва |