А.Я. Головин и постановочная часть театра. Страница 2
1-2
В связи с этим спектаклем мне вспоминается комический эпизод, характеризующий твердую уверенность чиновников конторы императорских театров в том, что любые, даже самые странные требования Головина нельзя не выполнить,— так высоко стоял его авторитет. Головин поручил старшему бутафору Александрийского театра А.И. Сокову к первому акту «Заложников жизни» купить клетку для птицы. Поручение было выполнено. Но здесь чиновниками театральной конторы овладело волнение: «А какую птицу Головин и Мейерхольд надумают посадить в клетку? А вдруг такую, что будет очень сложно ее разыскать и раздобыть?» Соков, по просьбе Мецнера, заведующего всей постановочной частью дирекции, должен был выведать у Головина, какую птицу он намерен посадить в клетку. Чиновники чрезвычайно обрадовались, узнав, что Головин ответил: «Пустая будет клетка».
Как велико было влияние Головина на всю жизнь казенных театров, видно из того, что во время великого поста, когда театры бывали закрыты на первой, четвертой и седьмой неделе и в Александрийском театре ставились экзаменационные спектакли императорских драматических курсов, Головин по приглашению Теляковского всегда присутствовал на этих спектаклях и участвовал в решении вопроса о приеме того или иного молодого актера или актрисы на службу. Точно так же он присутствовал и па ежегодных пробах голосов в Мариинском театре, а кроме того, ездил с Теляковским в Париж приглашать актеров для французской труппы.
Головин почти всегда присутствовал на оформленных им спектаклях. Желая подчеркнуть уважение к труду технического персонала и благодарность машинистам сцены, осветителям и т.д. (а в то время со стороны «вышестоящих» внимание и благодарность мы видели крайне редко, а чаще брань и окрик), Александр Яковлевич всякий раз неизменно приносил в театр фруктовый торт, который оставлял в комнате машинистов сцены (там, где теперь помещается актерское фойе Государственного академического театра драмы имени А.С. Пушкина). В одном из антрактов, ближе к концу спектакля, Головин приходил в эту комнату машинистов сцены, ему предлагали стакан чая, он съедал кусок торта, а остальное разъедали мы. Пользовался Головин всеобщей любовью за свою вежливость, деликатность и обаяние.
Помню, что в 1918 г. в Михайловском театре, где спектакли французской труппы уже прекратились, а ставились поочередно то оперные, то драматические спектакли, решили возобновить в декорациях Головина пьесу Ибсена «Дочь моря», поставленную в Александрийском театре еще в 1905 г. Устроили просмотр декораций, и они оказались в превосходной сохранности, за исключением пратикабельных гор, которые сгнили. Возобновляла спектакль И.А. Стравинская, консультировал Мейерхольд.
Приглашенный на просмотр декораций Головин поручил М.П. Зандину вместо занимавших всю сцену объемных гор написать горы «на сборках», то есть плоские, с вырезными контурами. Головин сказал, что ему самому было очень интересно, спустя почти пятнадцать лет, увидеть собственноручно написанные им тогда декорации, а также проверить их сохранность.
Написаны они были превосходно. Когда спектакль «Дочь моря» через некоторое время сошел с репертуара, Малый оперный театр предложил эти декорации в подарок Русскому музею, но музей отказался принять их из-за отсутствия помещения. Применения этим декорациям в театре не предвиделось, а Головин не согласился бы на то, чтобы их пустили в какую-нибудь другую пьесу. В 1919—1920 г. декорационный холст был крайне дефицитен, а потому руководитель академических театров И.В. Зкскузович попросил у Головина разрешения размыть эти декорации. Головин согласился, но потребовал, чтобы смыли всю живопись дочиста, даже контуры, и с этой целью отдали бы декорации на прачечную фабрику (обычно смывать декорации поручали малярам, они делали это большими кистями, «дилижансами», но не очень чисто). Высказав это пожелание, Головин обратился ко мне: «Надеюсь, что Вы все это выполните». Я, разумеется, исполнил его просьбу, правда, с большим сожалением.
С Александром Яковлевичем я после этого почти не встречался, но память о нем, замечательном мастере и обаятельном человеке, сохраню навсегда.
1-2
 Умбрийская долина (Головин А.Я.) |  У баронессы Штраль (Головин А.Я.) |  Сад доктора Вангеля |