Из воспоминаний о работе Головина в театре. Страница 9
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14
В некоторых случаях он пользовался также и анилиновыми красками, дающими даже при вечернем освещении большую яркость и чистоту цвета.
Макетов Головин почти никогда не делал, да у него и не было надобности в них, так как пространственное решение он видел своим внутренним зрением. План позволял ему точно расчленить декорацию на отдельные элементы, а размеры решались и устанавливались в процессе работы.
Головин также считал нежелательным математически точное перенесение размеров даже с макета на холст декорации, так как оно воспрепятствовало бы процессу творчества. Только в тех случаях он считал нужным делать макет, когда это вызывалось технической необходимостью. В его мастерской много лет сохранялся макет декорации первой картины музыкальной драмы Вагнера «Золото Рейпа», — этот макет оказался необходимым машинисту сцены и директору, когда надо было решить, «как будут на сцене плавать дочери Рейна?» — и тогда для этой картины был построен макет.
Уже с 1912 г. Головин собирал материалы и готовился к созданию сценического решения «Маскарада» Лермонтова. В его работе для Мариинского театра наступил перерыв.
Однако необходимо упомянуть об одном его произведении, сделанном для этого театра, так как оно связано с принципиальными вопросами, — я имею в виду портальный занавес к столетию концертов в пользу военных инвалидов.
Начиная с 1814 г., в пользу военных инвалидов по традиции давался концерт сводного оркестра всех военных оркестров Петербургского военного округа. К столетию этих концертов Головину было поручено написать специальный портальный занавес, который тематически не надо было связывать с концертом, чтобы им можно было пользоваться в других случаях. Благодаря этому зрительный зал Мариинского театра обогатился красивейшим красным занавесом. В решении композиции и выборе рисунка и цвета выразился общий взгляд Головина на театральные занавесы. Красный цвет он выбрал в отличие от цвета обивки зрительного зала, и сделал это принципиально, так как считал, что занавес, отделяющий зал от сцены, должен являть собой не продолжение архитектуры и убранства зала, а преграду между зрительным залом и сценой, тем самым выделяя место действия. Так как портальным «казенным сукнам» надлежит быть того же цвета, что занавесу, а красный цвет наиболее выгодно сочетается с любым другим цветом, входящим в декорации, Головин остановился на красном цвете, и это совпало с исторической общетеатральной традицией применения красного цвета для занавесов и «казенных сукон» во множестве театров.
После революции головинский красный занавес неизменно служил украшением зрительного зала Театра оперы и балета, подчеркивая всей своей орнаментальной и цветовой композицией праздничность театрального зрелища. Правильность выбора Головиным именно красного цвета лишний раз подтвердилась тогда, когда, незадолго до революции, в том же бывшем Мариинском театре был повешен занавес работы Коровина в комбинации голубых и черных с золотом топов. По общему мнению, этот занавес придавал залу унылый и скучный характер, а потому его вскоре снова заменили головинским красным.
В оперном театре последней предреволюционной работой Головина было оформление оперы Даргомыжского «Каменный гость».
При постановке «Каменного гостя» перед режиссером и художником — Мейерхольдом и Головиным — стояла бесконечно трудная задача: найти формы, пригодные для осуществления этой почти камерной оперы на слишком просторной для нее сцене Мариинского театра, отделенной от зрителей широкой «оркестровой ямой», притом памятуя о небольшом количестве действующих лиц (часто на сцене их бывает всего двое). Это обязывало художника и режиссера придумать прием оформления, уравновешивающий изобразительные средства и действие, согласовав их с размерами Мариинского театра и его сцены. Такой прием им удалось найти. Постоянный портал из строенных колонн, уходя до второго плана, ограничивал размеры сценической игровой площадки, приподнятой на две ступени над полом сцены. На этой площадке и происходило все действие на фоне небольших декораций — живописных завес. Часть действия была вынесена на авансцену, откуда каждое слово актера-певца хорошо доходило до зрителя. «Казенные сукна», разумеется, были заменены специальными, входящими в общую композицию.
Костюмы отличались выразительностью и особенным блеском, даже для Головина. И на этот раз сказалось то, что Головин ясно представлял себе исполнителей ролей, так как постоянно наблюдал их на репетициях, а потому учитывал их физические данные, характер и темперамент. На одной из первых же репетиций замечательный певец-актер Алчевский, основной исполнитель партии Дон Жуана, обратился к Головину со словами: «Сделайте из меня красавца, Александр Яковлевич!»
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14
 Крестьянин из Валенсии (Головин А.Я.) |  Овраг (Головин А.Я.) |  Баута. Неизвестный (Головин А.Я.) |