Из воспоминаний о работе Головина в театре. Страница 7
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14
Головин чрезвычайно разнообразно, с неистощимой изобретательностью компоновал и на эскизах, и на сцене сукна кал«дого плана, — часто Это бывали портальные сукна, то есть обрамление сцепы, колористически и тематически связанное с пьесой и ее оформлением. Этот прием был новаторским, не говоря о том, что просто поражала виртуозность Головина и его талант орнаменталиста, — здесь он не знал соперников.
В 1911 г. Головин закончил работу над постановкой в Мариинском театре оперы Глюка «Орфей и Эвридика». Композиция развивала принцип портального спектакля, что отвечало характеру произведения, созданного в XVIII в. «Орфей» вошел следующим звеном (после «Дон-Жуана» Мольера) в цепь портальных спектаклей с просцениумом. Назначение портала и просцениума режиссер и художник видели в том, чтобы приблизить актера к зрителю, уничтожить рампу, разделяющую театр на две части — зрительскую и сценическую.
Кроме того, в ряде драматических и музыкальных произведений более интимного плана бывает необходимо довести до зрителя тонкие оттенки слова и мысли, а для этого требуется приблизить сценическую площадку к зрителю. Такой прием решения спектакля нашел в лице Головина ярого приверженца и пропагандиста. В целом ряде работ Мейерхольд и он развивали этот прием. Однако для каждого спектакля они находили иное решение: то это были мягкие порталы с ширмами и просцениумом, уменьшенной глубокой сценической площадкой и различными занавесами («Дон-Жуан»); следующим звеном можно считать «Орфея» с его мягким аппликационным порталом, основным раздвижным занавесом и вторым, кружевным; завершение этот прием получил в спектаклях «Каменный гость» и «Маскарад» уже в виде жестких строенных порталов, причем в «Маскараде» портал служил как бы продолжением архитектуры зрительного зала, а в «Каменном госте» был строенный колонный с приподнятой над планшетом сцены игровой площадкой.
«Орфея» Головин считал одной из своих наиболее удачных работ. В конечном итоге в этом спектакле было достигнуто полное слияние всех слагаемых одного из сложнейших видов искусства, театрально-оперного Все компоненты дополняли друг друга, и можно сказать, что такое слияние было осуществлено на сцене Мариинского театра впервые.
Перед техническим персоналом театра Головин поставил здесь ряд сложнейших задач. Нельзя забывать, что техническая часть театра в начале нашего века была менее совершенной, чем в XIX в., так как с изменением репертуара и, главное, вкусов все реже и реже давались спектакли, в которых доминирующая роль принадлежала различным трансформациям и машинным трюкам. Так, например, с начала 900-х годов «полеты», «развалы», «панорамы» и т.п. применялись все реже и, несмотря на, казалось бы, большие технические возможности театра, — особенно в связи с применением электричества и облегченных металлических конструкций, — театральная техника не совершенствовалась, а регрессировала. Это обстоятельство сковывало фантазию режиссера и художника. Идя по линии наименьшего сопротивления, работники сцены противились попыткам художников и режиссеров осуществлять замыслы, усложняющие работу и идущие вразрез с установившимися за последнее время привычками.
Художникам современного театра может показаться невероятным, что «чистая перемена» при переходе из «Ада» в «Рай», музыка которой занимает в «Орфее» две минуты, являлась тогда крайне трудной задачей: за это время надо было убрать четырехметровые станки с лестницей, задвинуть люки и застлать весь пол сцены половиком, установить десять-пятнадцать плоских кустиков, и все это пока двигалась на переднем плане облачная «панорама», закрывавшая сцену. Тем не менее эту «чистую перемену» после многих репетиций освоили и на спектакле выполняли безупречно. Техническая часть несла тем большую ответственность, что за дирижерским пультом сидел неумолимо строгий и требовательный Э.Ф. Направник; ни о каком замедлении темпа ради осуществления «чистой перемены» не могло быть и речи, — «две минуты, и извольте справиться, извольте все сделать!» И театр блестяще справился.
В области декорационной Головин не переставал искать все новые изобразительные средства. Впервые он применил в «Орфее» аппликационный портал и такой же раздвижной занавес. Полной неожиданностью для зрителей явился подъемный кружевной занавес, состоявший из нескольких слоев тюля с нашитой тесьмой для окантовки орнаментального рисунка (наподобие брюссельских кружев). Сами декорации были решены живописными приемами. Следует сказать, что Головин никогда не применял на сцене объемных деревьев с нашитыми листьями, так как находил, что они не подчиняются цветовому замыслу, дают грязные тени, всегда натуралистичны и своей статичностью только подчеркивают театральную фальшь. Чисто живописными приемами, по мнению Головина, можно получить цветовую игру в тенях, передать живописную перспективу, рефлексы и даже более выразительную форму, — тем более что иногда при перемене сценического освещения объемные части декораций рядом с живописью могут потерять свою объемность.
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14
 Фиорды (Головин А.Я.) |  Светлица.Утро (Пролог) |  Александрийский драматический театр (Петербург) |