Глава шестая. Страница 1
1 - 2 - 3
Возникновение «Мира искусства». — С.П. Дягилев и его заслуги. — А.Н. Бенуа. — Полемика «Мира искусства» с И.Е. Репиным. — Борьба с «передвижниками». — Карикатуры Щербова. — Л.С. Бакст.
Вернусь в этой главе на несколько лет назад, чтобы охарактеризовать новые веяния в живописи.
Однажды в 1898 г. в Москву приехали С.П. Дягилев и Д.В. Философов с целью привлечь некоторых московских художников к участию в задуманном ими содружестве — «Мир искусства». Дягилев был уже тогда известен как любитель живописи и организатор выставок. Философов был по преимуществу литератором, но живо интересовался вопросами искусства. Оба они были друзьями Александра Бенуа, который в то время находился, если не ошибаюсь, в Париже; поддерживая постоянную переписку со своими товарищами, он принимал самое горячее участие в деле основания новой художественной группировки, которая должна была, по замыслу учредителей, объединить передовых русских художников и установить возможно более тесную связь с художественной культурой Западной Европы, которая большинству русских живописцев была очень мало знакома.
Дягилев и Философов устроили собрание московских художников в мастерской Поленовой и поделились с ними своими планами. Предполагалось, что «Мир искусства» будет не только систематически устраивать выставки, но и предпримет издание собственного органа — большого независимого журнала, посвященного передовому искусству.
Большинство из нас, москвичей, имело представление о Дягилеве, как о человеке очень энергичном, и всем нам хотелось верить в успех его начинания. С.П. Дягилев начал свою карьеру в качестве «чиновника особых поручений в чине губернского секретаря» при кн. С.М. Волконском1, который короткое время был директором императорских театров. До Волконского директором был Всеволожский, сановник, известный в качестве художника-любителя, а также присяжного остряка. Из числа его каламбуров мне запомнился один, связанный с каким-то парадным обедом у императрицы Марии Федоровны. Был постный день, и за столом не было ничего скоромного; Всеволожский упорно отказывался то от одного постного блюда, то от другого. Императрица удивленно спросила его: «Отчего вы не кушаете постного, разве вы не православный?»
«Я-то православный, ваше величество, — ответил Всеволожский, — но желудок мой — протестант».
Всеволожский любил собственноручно сочинять эскизы костюмов для балетов, не всегда удачные, но не лишенные изобретательности; таких Эскизов было им сделано что-то около тысячи, исполнителем их обычно был художник Пономарев2.
С.М. Волконский — очень просвещенный человек — был вполне на месте в роли директора театров, но чем-то не угодил высшему начальству и потому скоро был сменен. Дягилев был при нем как бы представителем художественных кругов, и эта его роль была, несомненно, благотворной. Хотя Дягилев оставил свою должность еще до ухода Волконского, он успел все же наметить определенный «курс» художественной политики3, и этого курса придерживался в дальнейшем преемник Волконского, В.А. Теляковский.
Личность Дягилева в свое время, конечно, еще будет предметом внимания историков искусства и дождется всесторонней оценки. Я отмечу здесь только его выдающиеся заслуги в качестве пропагандиста русского искусства за границей. Значительная доля успехов русского театра за рубежом должна быть приписана его организаторскому таланту. За многие годы моей работы в опере я, кажется, не встречал человека, который был бы в такой мере одарен административными способностями, как Дягилев. Однако сказать, что он был только администратором, значило бы дать неверное о нем представление. Он коренным образом отличался от обычных антрепренеров-дельцов, погруженных исключительно в заботы о материальном процветании затеянного ими дела. Нет, Дягилев был по своей натуре артистом, у него были незаурядные музыкальные способности (он учился пению у Котоньи) и рафинированное чутье ко всему прекрасному. Особенно музыку он чувствовал во всех тонкостях, прекрасно разбираясь в самых сложных музыкальных явлениях. У него были свои вкусы, свои убеждения, против которых можно было спорить, но которые всегда были у него так или иначе обоснованы.
Я помню, например, что при постановке оперы «Князь Игорь» он распорядился выпустить знаменитую арию «О дайте, дайте мне свободу!». Это вызвало недоумение. Его спрашивали: «Сергей Павлович, почему в «Игоре» не поют самую популярную арию?» — «Я приказал выбросить это место», — невозмутимо отвечал он. — «Почему же?» — «Этот мотив слишком итальянизирован».
И он отстаивал свое мнение так решительно, что переубеждал собеседника4.
1 Приглашенный Волконским редактировать «Ежегодник императорских театров», Дягилев, за отсутствием штатной должности редактора, был зачислен «чиновником особых поручений при директоре». К этому времени он уже пользовался известностью в качестве редактора журнала «Мир искусства», художественного критика и устроителя ряда выставок.
2 Говоря о том, что исполнителем эскизов Всеволожского был Пономарев, Головин имел в виду, что на афишах Пономарева обозначали автором эскизов костюмов и в тех случаях, когда фактически эскизы рисовал Всеволожский, который по своему положению (директор театров, камергер) скрывал свое авторство,— точно так же, как он скрывал свое участие в создании либретто ряда балетов (например, «Спящая красавица», «Раймонда» и др.)
3 О влиянии Дягилева и круга «Мира искусства» на С.М. Волконского во время его директорства в императорских театрах, а также о предпринятых Волконским попытках реформировать императорские театры подробно рассказал А.Н. Бенуа в своих воспоминаниях о русском балете (Alexander Benois. Reminiscences of the Russian Ballet. London, 1947).
4 Музыкант-любитель, человек крайне самоуверенный, Дягилев позволял себе произвольно делать любые купюры в музыкальных произведениях и изменять их путем дополнений и вставок. Так, например, кроме упомянутого Головиным пропуска в «Князе Игоре», Дягилев «вымарал» в парижской постановке «Бориса Годунова» сцену в корчме, а в симфонической поэме «Шехеразада» одну из четырех ее частей. Он сделал ряд вставок в музыку Аренского к балету «Египетские ночи», а в лондонской постановке балета «Спящая красавица» поручил Стравинскому переоркестровать музыку Чайковского.
1 - 2 - 3
Содержание
 Эшафот (Головин А.Я.) |  Портрет певицы Валентины Ивановны Кузы |  Эскиз декорации к драме Маленький Йольф |