Глава первая. Страница 3
1 - 2 - 3 - 4
Была в жизни Константина Александровича полоса увлечения Демоном, в связи с таким же увлечением Врубеля, который работал вместе с Коровиным в его мастерской на Малой Дмитровке. Условия работы были порою довольно тяжелые: в мастерской было так холодно, что замерзала вода и даже, по уверению Коровина, одеяло примерзало к телу. Жила в этой мастерской мышь, которую Константин Александрович регулярно кормил и без которой скучал.
Здесь, на Малой Дмитровке, Врубель создал своего гениального «Демона». Коровин также занялся Демоном, написав эскиз, по которому был исполнен великолепный костюм для сестры К.С. Станиславского. В этом костюме она появилась в одном из московских маскарадов, где костюм имел исключительный успех. Потом Коровин принялся писать ее портрет, придавая ей образ какой-то ассирийской царицы. Картину эту он писал с большим увлечением, но потом охладел, и холст с изображением изумительного «Демона-женщины» был заброшен и валялся где-то за шкафом. Думаю, что если бы эта вещь была закончена, она не уступила бы по своему значению врубелевскому «Демону». Имя Коровину создали не столько пейзажи, сколько работы для Мамонтовского театра1.
Особенный успех имел «Фауст» — лаборатория, сад Маргариты и улица. В «Лакме» фурор произвел экзотический пейзаж, в частности ярко-белые цветы, происхождение которых было совершенно случайно и очень курьезно. Именно: работая над декорациями, Константин Александрович очень уставал и однажды заснул, причем во сне опрокинул ногой горшочек с белой краской, которая пролилась на холст. Утром, проснувшись, Коровин увидел, что декораций нет, плотники потихоньку отнесли их в театр. Константин Александрович отправился к Мамонтову в зрительный зал на репетицию, в смущении спрятался за кресло и стал выжидать, что-то будет? Когда поднялся занавес и собравшиеся увидели экзотический пейзаж с белыми цветами, — все «ахнули» от восторга. Мамонтов бросился его благодарить и поздравлять, восхищаясь больше всего его замечательными цветами. «Да, признаться, они мне удались», — невозмутимо ответил Коровин, хотя и видел эти цветы впервые.
Этот казус долгое время был предметом веселых толков среди художников. Лучше всего повествовал об этом сам Константин Александрович, неподражаемый рассказчик, неистощимый комик и анекдотист. У Коровина был действительно блестящий талант в этом отношении; из него мог бы выйти актер, если бы он не сделался художником.
«Мамонтовский» период я считаю самым блестящим в жизни Коровина в смысле художественных успехов. За ним укрепилось реноме выдающегося декоратора, и впоследствии Теляковский2 пригласил его работать в императорские театры. Но нельзя сказать, что декорационными работами исчерпывается значение Коровина: он был также тончайшим пейзажистом. Париж он изображал так, что не знаю, кто из французов мог бы конкурировать с ним: ночь, бульвары, светящиеся рекламы, уличное движение — все он умел передать, вкладывая в эти картины живое, яркое чувство Парижа. Из этих работ 1888—1889 г. мне особенно запомнилось чудесное «Утро». Глубоко прочувствовал Коровин и Испанию, написав там множество этюдов, из которых лучшие — две испанки на балконе, в Барселоне. Как Серов чувствовал Венецию, так Коровин сроднился с Испанией и Парижем. Не менее удавались ему и северные пейзажи («Гаммерфест») и крымские этюды3.
Не будучи профессиональным портретистом, Коровин брался, однако, и за портреты, — порою весьма удачно. Например, безусловно хорош его портрет И.А. Морозова4.
Когда говорят о влияниях, испытанных Коровиным, то упоминают обычно Левитана, Врубеля и Серова, забывая о Цорне, а между тем Цорн одно время очень увлекал Коровина размашистой и свободной манерой письма, — это сказалось на некоторых работах Константина Александровича, написанных в период влияния Цорна.
Брата Коровина, Сергея, меньше знают и ценят, хотя это художник не менее крупный. В отличие от «богемистого» Константина, Сергей был серьезным, сосредоточенным «жрецом искусства», много думал и много трудился. Мне запомнился его необыкновенный по экспрессии рисунок, слегка подкрашенный, — крестьяне, идущие на богомолье5.
Впрочем, правы те, кто утверждает, что Сергею Коровину было что сказать, но не хватало живописной силы, а Константину нечего было сказать, но таланта у него было на троих.
Коровин был очень дружен с Шаляпиным. О самом Шаляпине речь будет ниже, здесь же только отмечу, что Федор Иванович очень ценил Коровина как художника и любил его как человека, хотя нередко у них происходили маленькие ссоры по незначительным поводам. Их сближало влечение к природе, к рыбной ловле, а также к коллекционерству. Шаляпин часто приобретал у Коровина старинные вещи, причем оба они усердно торговались друг с другом и даже ссорились, но ненадолго.
1 В Мамонтовском театре Коровин работал начиная с его открытия в 1885 г., а позднее выполнил здесь декорации к операм «Псковитянка» (1896 г.), «Садко» (1897 г.), «Борис Годунов» (1898 г.) и др.
2 В.А. Теляковский — управляющий конторой московских императорских театров в 1898—1901 г. С 1901 г. — директор всех императорских театров. Видя, что в руководимых им театрах художественное оформление спектаклей отстает по сравнению с частными театрами (Мамонтовская опера, Московский Художественный театр), Теляковский привлек к работе в императорских театрах Константина Коровина и Головина, а позднее Бакста, Аполлинария Васнецова, Шервашидзе и др.
3 Упомянутые картины К. Коровина — «Утро» (1888 г.), «Испанки» (1888 г.), «Северное сияние. Гаммерфест» (1894—1895 г.).
4 И.А. Морозов — московский промышленник, коллекционер произведений искусства. Кроме портрета И.А. Морозова (1903 г.), К. Коровин писал несколько раз Шаляпина (1905 г., 1911 г., 1921 г.), артисток И.И. Комаровскую, Т.С. Любатович и др.
5 Картина С.А. Коровина «В дороге» (ГТГ) изображает крестьянина и двух крестьянок, идущих на богомолье. Речь идет, вероятно, об одном из подготовительных рисунков к этой картине.
1 - 2 - 3 - 4
 Портрет М.В. Воейковой (Головин А.Я.) |  Эскиз костюма |  Декорации к Маскараду. Главный занавес |