1907 Головин А.Я. "Эскиз декорации к драме Ибсена Маленький Йольф"

Этот эскиз декорации к драме Ибсена "Маленький Йольф" работы Александра Яковлевича Головина был написан в 1907 году. Работа хранится в Государственном центральном театральном музее им А.А. Бахрушина.

Драмы Ибсена – это алгебраические формулы; конкретный бытовой психологический элемент в них или совершенно отсутствует, или всецело подчиняется той отвлеченной идее, которую исследует Ибсен. Вечно стараясь глядеть в сущность вещей и явлений, Ибсен аскетически избегает слишком ярких красок, слишком осязательных образов: действующие лица его драм – это отвлеченные, алгебраические величины, которые сами-то по себе лишены всякого определения и определяются только в соотношении с другими величинами его драматической концепции…

Поэтому артист, который, подобно Станиславскому в Штокмане, старается художественно оправдать создания Ибсена, объяснить их психологически, воплотив их в ощутимом, конкретном образе, очень помогает красочности и интересности ибсеновских пьес, но совершенно отчуждает творение от его творца, лишает ибсенизм интимнейшей, существеннейшей его стороны. У Ибсена всюду контуры, линии; у него нет красок, нет пятен, полутонов, переливов, он гениальный рисовальщик, но весьма посредственный колорист. Впрочем, он и не старается быть колористом, – психологические объяснения и бытовые картины он предоставляет другим, не боясь, что такое-то душевное переживание его героя сочтут необоснованным, а такое-то неестественным. Простите грубое сравнение – не напоминает ли он вам статистика, который, игнорируя частные явления, в поисках общих, неизменных, закономерных явлений, – получает такие «противоестественные» результаты, как «четверть лошади», «пол целых человека» и т. д. Против таких результатов бунтует наше обычное представление, мы не можем признать в них ту правду, возвышающуюся над отдельным частным явлением, которая пребывает в них. Но правда в них есть – не нужно только конкретизировать ее.

Долгое время публика не хотела признавать эту правду в ибсеновских произведениях. Но когда признала, – она впала в другую крайность: она захотела непременно верить, что те отвлеченные сверхжизненные положения, которые созданы ибсенизмом, поддаются конкретному, осязательному выражению; она захотела непременно сделать частным случаем, феноменом эту самую «четверть лошади», этот самый «ноль целых человека», не считаясь с тем, – что они получены именно отвлечением от частного, случайного, ограниченного временем и пространством явления...